Он умер 27 сентября 1990 года. Я знал его довольно хорошо, он был другом моего отца. При этом подружились они в молодости, в начале двадцатых годов, и их дружба никогда ничем не омрачалась. Когда мой отец умер, Блантер поехал в Моссовет и добился того, что Виктора Ардова похоронили на Преображенском кладбище.
Сказать, что Блантер был знаменит – ничего не сказать, он был и востребован, и поощряем. За свою долгую жизнь он написал множество песен. Среди них были очень популярные – «В лесу прифронтовом», «Песня военных корреспондентов», «Враги сожгли родную хату», «В городском саду играет» и, наконец, самая знаменитая – легендарная «Катюша». Он получал множество наград – Сталинскую премию, два ордена Ленина, был Героем Социалистического Труда, народным артистом СССР.
Мой друг, сын величайшего композитора новейших времён – Шостаковича, Максим Дмитриевич рассказывал: «Отец высоко ценил талант своего друга Матвея Блантера, Моти, как его называли все друзья. Кстати сказать, по этой причине я однажды пострадал. У нас в школе надо было писать так называемое изложение. И там был персонаж, которого звали Матвеем. Так вот я всюду писал «Мотвей». Учительница спрашивает: «Почему ты пишешь «Мотвей», а не «Матвей»?» И я ей говорю: «У моего отца есть друг Блантер, и его все зовут Мотя...»
И вот ещё что мне известно. Дружбе Блантера и Шостаковича весьма способствовало их общее увлечение – они были заядлыми футбольными болельщиками. При этом Дмитрий Дмитриевич выражал своё восхищение знаменитым маршем, автором которого был его друг: «Вот что наш Мотя сочинил!»
Существует ещё и такое свидетельство. Гроссмейстер Марк Тайманов побывал в гостях у Шостаковича и увидел там портрет Бетховена, а рядом фотографию Блантера. Хозяин так объяснил это соседство: «Это Мотя принёс свой портрет и повесил. Ну и пусть висит».
Со слов моего отца, мне известны обстоятельства, при которых появился на свет «Футбольный марш», столь восхищавший Шостаковича.Блантер придумал мелодию, сыграл, но записать поленился – отложил на завтра. На другой день он присел к роялю, но никак не мог вспомнить то, что сочинил накануне.
Тогда он решил обратиться за помощью к своему сыну, который был дома, когда мелодия звучала. «Володя, – сказал ему Блантер. – Ты помнишь, я вчера играл новый марш...» «Помню», – отозвался сын. «Ты не можешь мне напомнить мелодию?» «Могу, – сказал тот. – Давай сто рублей». «Как тебе не стыдно?! – возмутился родитель. – Ты что, не можешь бескорыстно помочь родному отцу?» – «Давай сто рублей, помогу...» Блантер махнул рукой и решил самостоятельно вспомнить своё сочинение. Но, как он ни бился, проклятая мелодия не шла на ум.
Тогда он плюнул, достал сторублёвку и опять пошёл в комнату к сыну. Тот взял купюру и напел марш, который так хорошо знают все любители футбола... А ещё мой отец свидетельствовал: звуки этой музыки самого Блантера отнюдь не радовали. Согласно тогдашнему закону, за те опусы, что исполнялись по радио, авторские отчисления не полагались. Это и раздражало Блантера – марш звучит чуть ли не каждый день, а дохода не приносит.
В своё время Виктор Ардов посвятил Блантеру эпиграмму:
"Он поёт не так уж часто...
Но когда он запоёт,
Принимает в том участье
Вся страна и весь народ".
