Глава 10.
Дошли до загона с велосипедами.
Их было четырнадцать – в ряд, лицом к стене, на стене – плакаты. На одном плакате – Кремль и Москва-река, на другом – поблёкшая чья-то красота в розовом купальнике, на третьем – небоскрёбы Нью-Йорка, на четвёртом – заснеженный монастырь и православные праздники на календарной сетке. Выбирай настроение, крути педали. Велосипеды стоят на распорках, от колёс ремни идут к динамо-машине. На каждом маленький фонарик приделан, светит слабо на сегодняшнюю твою плакатную мечту. Остальное электричество – в аккумуляторы, станцию питать.
Артём оседлал ржавую раму, взялся за резиновые рукояти.
– Не хочешь прокатиться, дедуль? – оборотился к Гомеру Артём. – Для сердца полезно. Дольше протянешь. Тут.
Но старик не отвечал – стеклянно смотрел на то, как вращаются спущенные колёса, пытаясь уцепиться за воздух. Лицо у него было перекошено, как у паралитика: половина улыбается, половина омертвела.
– Всё хорошо с тобой, дедуль? – спросил Артём.
– Да. Вспомнил кое-что. Кое-кого, – Гомер хрипнул, прочистил горло, оправился.
У всех есть, кого вспомнить. По триста теней на человека. Только и ждут, чтобы ты о них подумал. Расставят свои силки, установят растяжки, лесочки протянут, паутинки – и ждут. Кому велосипед бесколёсый напомнит, как детей учил по двору ездить, кому чайник засвистит – точь-в-точь как в гостях у родителей, когда по выходным в гости приходил обедать и делиться жизнью. Моргнёшь – и в этот самый миг между сейчас и сейчас вдруг глаза видят вчера... и видят их лица. С годами, правда, всё хуже видят. Слава богу.
– Откуда ты про меня узнал?
– Я от Мельника о вас услышал. Знаете его? Командир Ордена. Вы же сами, насколько я понимаю, состояли в Ордене этом раньше? Это ведь вы им сообщили. Про этих тварей жутких... И помогли их уничтожить. Ну и я сам уже потом... Стал раскапывать. Но тут всё равно много неясного. Понял, что без вас толком не разобраться, и решил вас найти.
Артём перестал крутить педали. Перемахнул через раму, спрыгнул на пол.
– Мельник ещё что-нибудь говорил про меня?
– Что... Что вы женились. Что зажили нормальной человеческой жизнью.
– А что это на его дочери я женился, не уточнил?
Гомер покачал головой.
– Всё?
Старик пожевал. Вздохнул.
– Сказал, что у вас случилось помешательство.
– Помешательство! – Артём хохотнул как получилось.
– Похоже, а? Каждый божий день хожу – по эскалатору на поверхность. Потом до этой высотки.
Пешком – сорок шесть этажей по лестнице.
Велосипедные соседи заприслушивались, замедлили свою гонку.
– И да! Ни разу ещё не слышал, чтобы ответили! И что? Что это доказывает?! – Артём уже не Гомеру кричал, а всем этим грёбаным велосипедистам, мчащимся в стену, в землю. – Должны быть ещё люди! Должны быть ещё города! Не можем мы в этой дыре, в этих пещерах быть единственными!
– Да хорош ты, Артём! Задрал уже! – не выдержал парень с долгим носом и мелкими глазками. – Всё же разбомбили америкосы! Ничего нет! Что ты страдаешь всё?! Они нас, мы их, точка! Каждый день туда, как на работу! Сам фонит и других облучает! Труп ходячий!
– А если мы и не единственные? – как бы сам у себя поинтересовался Гомер. – Если я вам скажу, что есть... выжившие? Если скажу, что сигналы из других городов были?
– Повтори.
– Я знаю сам человека, который вёл радиообмен...
– Врёшь.
– А если он сейчас перед вами стоит? Что тогда скажете? – Гомер подмигнул Артёму. – А?
