Защитник культуры
– Очень важно понимать, что Лихачёв был не только кабинетным учёным, хотя он оставил учеников, создал свою текстологическую школу. Но, кроме этого, дедушка был великим защитником культуры.
Первое письмо в «Литературную газету» в защиту памятников он написал в 1955 году. Тогда он говорил о плачевном положении и необходимости срочно защитить деревянные церкви Русского Севера. При Григории Романове был план снести Спас на Крови как не соответствующий облику центра Северной столицы. На самом деле не нравилась властям церковь-памятник императору Александру Второму. Лихачёв отстоял. Как отстоял Невский проспект, который хотели изуродовать в советское время, превратив все первые этажи домов в одинаковые витрины. Мало кто знает, что Лихачёв вместе с Виктором Зорзой создал первый хоспис в России. Благодаря деду захоронению останков императора Николая Второго, его семьи, доктора Боткина и слуг был придан государственный статус. Если бы не звонок Лихачёва, Ельцин бы не приехал на церемонию. Перечислять можно бесконечно – какое количество людей он устроил в больницы, помог с квартирой... Он всё время кому-то помогал. Даже деньги давал. Двери дома были открыты. Всех пришедших кормили обедом, так полагалось. Это были правила хорошего тона ещё другой эпохи.
Большая семья
– Я всегда знала, что мой дедушка – великий. Он всё время работал за стеклянными дверями своего кабинета, и детям нельзя было ему мешать. Нас воспитали в огромном уважении и почтении к нему. А дедушка воспитывал нас. Каждый день за столом перед обедом он говорил: «Вы все живёте благодаря бабушке, она спасла семью во время блокады». Мы жили одной огромной семьёй. Бабушка с дедушкой, мои папа, мама и я, моя тётя, её муж и дочка. Дома всегда кто-то был. Я не ходила в садик. Дедушка научил меня читать. Помню, что это было очень просто и легко. Он только объяснил, и всё пошло. Помню, как в пять лет я лежала в костно-туберкулёзной больнице имени Корнева на улице Орбели. Меня там долго держали, не принимая никаких мер. Я всё время плакала, так что кровать отгородили ширмой, чтобы моих рыданий не видели другие дети. И однажды я вижу: по дорожке, ведущей к нашему бараку, идёт дедушка, несёт в руках моего игрушечного мишку. Дедушка забрал меня из больницы. Он был смелый и решительный, всегда совершал поступки.
Дача академика
Самые лучшие воспоминания детства – это дача в Комарово. У нас была квартирка в длинном доме барачного типа. За стенкой жили мои лучшие друзья Маша и Стёпа, мы перестукивались, чтобы пойти гулять, стены были картонные. Если открыть стенной шкаф, становилось слышно всё, что происходит у соседей в ванной. Крохотная кухня: плита, раковина и маленький шкафчик. Сушилось развешанное бельё. Когда приходили важные гости – например, иностранцы, – они, мягко говоря, удивлялись. Мы жили в Академгородке в Нижнем Комарово, здесь находились дачи учёных. В Верхнем Комарово публика была другая: артисты, кинематографисты. Там сдавали пустые винные бутылки сетками в пункт приёма. Там поздно ложились и поздно вставали. Богема. Не то что у нас.
Чувства избранности у меня не было. У всех друзей дедушки или папы были академиками. Они работали в кабинетах, а детям нельзя было шуметь. Некоторые дедушки были проще, демократичнее, чем мой. Однажды я пришла в гости к моим друзьям – внукам академика, химика Бориса Никольского. Я очень удивилась, когда Борис Петрович зашёл в столовую в тренировочных штанах и спросил, что можно взять на кухне из еды. У нас был режим, распорядок дня. Дедушка ходил дома всегда в рубашке и галстуке, только вместо пиджака надевал домашнюю кофту. Гости у нас бывали часто, многих я очень любила. В доме напротив жила Мария Тихоновна Ренне – вдова великого экономиста Новожилова. Очень образованная дама. Однажды они с дедом спорили насчёт автора одного стихотворения. Мария Тихоновна говорит: «Да я говорю Вам точно, это стихотворение написал К. Р. (великий князь Константин Константинович, внук Николая I. – Прим. ред.). Он же мой крёстный». Мне Мария Тихоновна давала почитать лучшие в мире книги для девочек, написанные Лидией Чарской и Клавдией Лукашевич и изданные до революции. В СССР эти книги были запрещены.
Однажды дед сказал, что в гости придёт сын Ахматовой и Гумилёва и чтобы я глядела на него во все глаза и не пропускала ни одного слова. Лев Николаевич и правда походил на мать.
Мне, конечно, очень повезло. Но мне внушали: «Кому много даётся, с того много и спрашивается». Так говорили всем моим друзьям.
Про Соловки и акции устрашения
Сейчас я часто слышу, что Лихачёв «отсиделся» в советские времена, спрятался за древнерусскую литературу. Это не так. То, что дед провёл пять лет в Соловецких лагерях особого назначения и на строительстве Беломорско- Балтийского канала, известно. Он сумел вывезти на материк свои записки, сделанные в лагере (если бы их нашли, то деда бы расстреляли). И по этим запискам он потом рассказал Солженицыну про Соловки. Вся глава «Архипелага ГУЛАГа» о Соловках написана со слов дедушки.
Когда в 1975 году дед отказался подписать письмо против Сахарова, его избили на лестничной площадке возле квартиры. Это была устрашающая акция. А весной 1976-го последовала другая – нашу квартиру подожгли. Мы тогда были на даче. Спасло то, что мой папа установил сигнализацию «ревун». Ночью, когда преступник начал переливать через замочную скважину в нашу квартиру горючую жидкость, «ревун» сработал. Шум заставил выбежать соседа. Преступник убежал. Потом деду сказали в милиции, что искать никого не будут и чтобы мы об этом забыли.
Факты
Дмитрий Сергеевич Лихачёв родился 28 ноября 1906 года в Петербурге.
• Учился в ЛГУ на отделении языкознания и литературы факультета общественных наук. В 1928 году осуждён на 5 лет за контрреволюционную деятельность. До ноября 1931 года – политзаключённый в Соловецком лагере особого назначения. В ноябре 1931 года переведён из Соловецкого лагеря в Белбалтлаг. В 1936 году с Лихачёва были сняты все судимости.
• Филолог, искусствовед. Более полувека работал в Институте русской литературы (ныне Пушкинский дом). Филолог, культуролог, искусствовед, академик РАН.
