– Запомнилась премия волнением, которое было трудно скрыть даже от самого себя, – рассказал Metro Звягинцев. – Шутка ли, номинация на премию, которую русское кино получало в первый и последний раз только в 1969 году, когда фильм Сергея Бондарчука «Война и мир» получил эту статуэтку. Ещё запомнилась длиннющей красной дорожкой, по которой трудно было пройти, потому что многие голливудские звёзды первой величины одномоментно раздавали интервью многочисленным телеканалам. Тут же сновали их агенты, спутники. Одним словом, густо, настоящая ярмарка тщеславия, но и невероятное зрелище.
Что касается самой церемонии, то режиссёр отметил её «недосягаемый профессиональный уровень без единой ошибки, без ляпа»:
– Одна только несущественная деталь: дело в том, что во время всей этой церемонии огромное количество публики сидит за круглыми столами на 12 персон и в процессе этого шоу поглощает обед. А народу в зале совершенно точно более тысячи человек, если не около двух, и каждому из них предлагаются разные блюда. Как это возможно, не привлекая особенного внимания, не мешая самой церемонии, предлагать салаты, горячее, а затем и десерты, ума не приложу.
И во всём этом блеске Андрей Звягинцев вместе с продюсером Александром Роднянским получили престижный приз за мрачную реалистичную картину про то, как многоголовая гидра чиновничьего аппарата съедает работягу Николая. При этом полному краху его жизни способствуют и самые близкие – жена и лучший друг, закрутившие роман. «Каждый виноват в чём-то своём. Все виноваты во всём», – говорит один из героев «Левиафана». В итоге зло одерживает сокрушительную победу.
В картине много неприглядных примет России: магарычи, подкупленные чиновники, ленивые полицейские, раскладывающие пасьянс на компьютере, портреты советских вождей, по которым решают стрелять ради веселья на шашлыках... Нет тут только одного – правосудия.
– Нам ничего не пришлось адаптировать для западного зрителя, – говорит Звягинцев. – Наш фильм снимался для русского зрителя, а если он заинтересовал зарубежную аудиторию, пожалуйста, возьмите копию, переведите диалоги на свой язык. Никаких адаптаций, как и никаких культурных границ.
На вопрос о том, потерял ли фильм в переводе на английские субтитры, Звягинцев отвечает однозначно:
– Любой перевод текста, звучащего в фильме, непременно что-то теряет. Во-первых, колорит, знакомый носителям языка оригинала, какие-то нюансы речи, сленг или понятные только своим, обороты речи – это почти всегда непереводимые вещи. К тому же у субтитрирования есть своя специфика. Скажем, если речь какого-то персонажа или интенсивность диалога в сцене предполагают очень динамичный темп, то в субтитрах некоторые несущественные вещи опускаются. Это делается просто потому, что зритель не успевает прочесть все, что звучит из уст актера. Более того, опыт субтитрирования подсказывает, что в одной строке должно быть определенное количество знаков – и эта величина строго регламентирована, а вы и сами понимаете, не могут же актеры играть в фильме с таким темпом речи, чтобы переводчик мог его синхронно субтитрировать. Например, в нашем фильме “Левиафан” есть эпизод в суде, когда в течении нескольких минут экранного времени судья зачитывает приговор главному герою. Актриса делает это так стремительно, что никакие субтитры не угонятся за ней, уверен. Поэтому автор перевода сокращает какие-то не особенно важные обороты целыми абзацами. Не знаю, насколько существенно пострадал наш фильм в переводе, но пока ни один иностранец на это не жаловался. Отмечают потерянное при переводе только носители двух языков.
