– За несколько дней до даты чернобыльской трагедии мои друзья обычно вспоминают: «Так, надо не забыть Таньку с днём рождения поздравить», – рассказывает Metro жительница Гомеля Татьяна Булдык. – Этот день всегда начинается с грустных новостей по телевизору, особенно когда я отмечаю круглые даты. Но что поделать, ведь дату рождения не выбирают.
Мама Татьяны Валентина Федоровна помнит 26 апреля 1986 года буквально по минутам – для неё этот день стал самым радостным и самым тревожным в жизни.
– Меня привезли в роддом утром, – вспоминает Валентина Фёдоровна. – Там уже паника началась, все говорили, что в Чернобыле что-то рвануло. Нам, роженицам, строго-настрого запретили открывать форточки. Выписали нас в начале мая. Тогда уже объявили в новостях о взрыве. Многие уезжали, а у нас нет родственников в других городах. Мы остались. Я, как медик, понимала, что такое радиация. Поэтому весь май мы не выходили на улицу. Окна я не открывала, зато каждый час делала в квартире влажную уборку. А в начале июля, Тане тогда полтора месяца было, умерла моя мама. И мы всей семьей поехали хоронить ее в Рогачевский район. Только годы спустя деревня, где находится кладбище, стала зоной отчуждения. А тогда мы ничего не знали и спустя год поехали на могилу. Помню, зашли в лес, набрали черники. Муж попробовал и сказал: «Странно, почему ягода такая горькая?»
Ещё по теме: Чернобыль: 30 лет супстя
В 1993 году Таня пошла в школу. К этому времени СССР развалился, и о чернобыльской трагедии и её последствиях заговорили в полный голос.
– Ежегодно в школе проходил медосмотр, и к нам обязательно приезжали эндокринологи, с помощью аппаратов УЗИ проверяли щитовидку, – говорит Татьяна. – Почти у всех были проблемы, многим провели операции. Но тогда мы, дети, не придавали этому значения. Зато по программе «Дети Чернобыля» ездили в Германию и Италию оздоравливаться, жили в семьях.
Помню, как в Италии меня принимала пожилая пара. Встретили в аэропорту и сразу повезли в магазин, купили одежду. Когда добрались до дома, отправили меня в душ и попросили переодеться в новое, а гомельскую юбку, футболку и бельё отправили в стирку. С испугом посмотрели на бутерброды, которые мне дала с собой мама, и все выкинули. Итальянцы всё время повторяли слово «Чернобыль». Не знаю, почему они решились меня взять, если так боялись радиации. Но тем не менее ездить за границу было круто. Я знала, что у моих ровесников из других городов Беларуси такой возможности не было. А мы, гомельские школьники, проводили каникулы в европейских странах. Поэтому считали себя особенными, всерьёз думали, как нам повезло родиться в Гомеле.
Крёстным стал
ликвидатор аварии
Первые месяцы жизни Анатолий Жередя провёл в Молдавии у бабушки.
– О том, что на ЧАЭС что-то случилось, я узнал через пару дней после рождения сына, он вместе с мамой ещё находился в гомельском роддоме, – рассказывает отец Анатолия Владимир Михайлович. – Я преподавал французский язык в школе, и нам объявили, что мы должны вести свои классы на первомайскую демонстрацию. Я возмутился и сказал родителям своих учеников, чтобы сидели дома. А как только моих выписали из роддома, посадил всех в машину и повёз к маме в Молдавию. Оттуда забрал семью только в конце лета. Крёстным Толи стал мой друг. Он был вертолётчиком, ликвидатором аварии на ЧАЭС. Наша семья была хорошо осведомлена о последствиях взрыва, мы одними из первых узнали, что радиационное облако как раз посадили в Гомельской области. Мой друг и крёстный сына всегда приходил на день рождения Толи, поэтому тема Чернобыля вспоминалась каждый год. У моих сыновей было «итальянское детство». Жена Алла, как переводчик с итальянского, каждое лето вывозила группы детей из Гомеля на Средиземное море, брала с собой сыновей.
Ликвидаторы последствий аварии на Чернобыльской АЭС рассказали о выполненном долге
Несмотря ни на что, 26 апреля в семье Жередя был праздничным днём.
– Не отмечали только 13-летие Толи, – говорит Владимир Михайлович. – За неделю до этого события от рака умерла моя жена Алла, ей было 44 года. Статистики по количеству заболеваний в связи с радиацией нет. Но наша семья считает: если бы не катастрофа, Алла прожила бы дольше.
Последствия. Всю жизнь лечила щитовидную железу
Сегодня, когда весь мир вспоминает Чернобыль, Светлана Левченя не будет праздновать своё 30-летие. В выходные она вместе с мужем и дочерью поедет к себе на родину в Гомельскую область, где отметит юбилей уже вместе с родителями.
– Света родилась в Гомеле поздно вечером 26 апреля, – вспоминает её мама Ольга Михайловна. – Все уже знали, что на Чернобыльской атомной станции что-то случилось. Муж мой – военный, он находился в это время на учёбе в Мурманской области, и я не знала, что делать. Уже после выписки сидела дома, боялась открыть окна. Знаю, что на железнодорожном вокзале было столпотворение, все пытались уехать. Я писала мужу тревожные письма, мне было очень страшно. Он вернулся, и мы приняли решение остаться дома.
Ольге Михайловне сделали операцию на щитовидной железе. Свете всё детство лечили щитовидку, она и сейчас наблюдается у эндокринологов.
Чернобыль 30 лет спустя: эксперт оценил вероятность аварии на одном из ядерных реакторов
Факты
В 1986 году на загрязнённых радиацией территориях Беларуси проживали 2,2 млн человек. К 2016 году их количество уменьшилось до 1,112 млн.
Программа Белорусского детского фонда «Дети Чернобыля» была создана в 1988 году. С помощью фонда около 10 тыс. детей из Белоруссии смогли отдохнуть за границей. Первое приглашение пришло от Всемирной организации скаутов, 1235 детей побывали в 17 странах мира, включая Австралию.
Чернобыль 30 лет спустя: оператор станции о запрете раскрывать "истинные причины аварии"
