10 декабря 1987 года моему другу Иосифу Бродскому присудили Нобелевскую премию, и эта годовщина напоминает мне о последней нашей с ним встрече. Но рассказ о ней нужно предварить некоторыми сведениями.
У Бродского был роман с Мариной Басмановой. Но в начале шестидесятых эта дама изменила ему с его приятелем – поэтом Дмитрием Бобышевым, и тут они сделались врагами...
Я вспоминаю конец восьмидесятых годов, в те дни по "Голосу Америки" часто выступал профессор из штата Иллинойс, славист Морис Фридберг. И вот он приехал в нашу страну и дал интервью какой-то газете. Там его спросили:
– А есть ли в Америке среди профессоров-славистов русские писатели и поэты?
Фридберг на это сказал:
– Есть, но их не так много... А кроме того, при общении с ними то и дело возникают проблемы. Вот, например, такая история. В декабре 1987 года проходила конференция славистов, и тут мы узнаём, что Иосиф Бродский получил Нобелевскую премию... Мы тогда попросили участника нашей конференции Дмитрия Бобышева прочесть нам стихи Бродского. И он так обиделся! Он сказал: "Вы меня, поэта, заставляете читать стихи другого поэта?!" И отказался наотрез.
Меня этот эпизод очень позабавил... И вот во время нашей последней встречи с Бродским я ему это пересказал.
И ещё кое-что надобно сообщить.
В начале девяностых я писал воспоминания об Анне Ахматовой, они были закончены летом 1992 года и назывались "Легендарная Ордынка". Я отнёс это в "Новый мир", мемуары мои понравились главному редактору С. П. Залыгину и были опубликованы. Но ещё до того, как я передал "Ордынку" в журнал, я отправил экземпляр в Америку Бродскому. Оказия была верная, и у меня не было сомнений, что моя "Ордынка" до Иосифа дошла. Однако же шли недели, месяцы, но ни ответа ни привета от нобелевского лауреата я не получил. И у меня появилось подозрение, что мемуары мои по какой-то причине Бродскому не понравились.
В 1995 году я побывал не только в США, но и в Канаде. Туда меня вёз на автомобиле мой приятель Евгений Соколов. По дороге мы заехали к Юзу Алешковскому, который прочёл мои мемуары в журнале и очень их хвалил. А когда речь зашла о его близком друге Бродском, я сказал:
– У меня есть подозрение, что Иосифу мои мемуары не понравились...
– Как не понравились?! – вскричал Юз. – Он говорит, это лучшее из всего, что до сих пор написано об Ахматовой.
Наша с Бродским встреча состоялась 5 марта, в день смерти Ахматовой. Мы встретились на одной из улиц Нью-Йорка, взяли такси и поехали к нему на квартиру. Я познакомился с его женой Марией и маленькой дочкой Анной. Вскоре туда пришёл Пётр Вайль с женой, и мы сели ужинать. Тогда в Нью-Йорке был Анатолий Собчак, мэр Петербурга, и утром в тот день он пригласил Бродского на официальный завтрак в какой-то отель. В рассказе Бродского об этом завтраке вот что меня поразило. В присутствии множества людей Собчак заявил:
– Ельцин так пьёт, что бывает вменяемым не более пятнадцати минут в день.
– Болтун, – сказал я, – эти слова непременно дойдут до ушей Коржакова, и потому на карьере Собчака можно поставить крест.
Как знаем, пророчество моё исполнилось: в следующем же, девяносто шестом году он выборы проиграл.
Уже после смерти Бродского мне рассказали, что он подарил Собчаку свою книгу с такой надписью: "Городскому голове от городского сумасшедшего".
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
