Нам с сынишкой в прошлом месяце случилось попасть в больницу. На моих глазах мой полуторогодовалый ребёнок скатился назад с дивана и ударился головой. У него началась рвота, так что мы с мужем схватили кровиночку и помчались в детскую больницу.
И началась другая реальность. В приёмном покое строго спросили, где сменная обувь? Сменная обувь! Я одной рукой одевала ребёнка, другой себя, искала документы. Муж в это время мчался домой на машине, чтобы довезти нас до больницы. Теперь и я, и мой ребенок зелёного цвета стояли перед вахтёршами все в детской рвоте. Когда у тебя на руках ребёнок, у которого может быть черепно-мозговая травма, самое главное – беречь чистоту коридора в приёмном покое.
Муж заметался, добыл бахилы, которые здесь почему-то не выдавали, а надо было купить.
Слава богу, нас сразу определили в отделение неврологии, правда, долго требовали направление. Видимо, рассчитывая, что до больницы мы ещё в поликлинике в очереди посидим.
И, о чудо, в нашей больнице оказался аппарат МРТ! Несколько лет назад моя сестра со своим ребёнком оказалась в этом же учреждении по такой же причине. Они провели в больнице сутки без лечения, прежде чем их направили на МРТ в ближайшую больницу для взрослых.
Так вот, я знаю, что такое МРТ. Это несколько минут под аппаратом и 20 минут, прежде чем результат будет выведен на плёнке и в форме заключения. Прошёл час... Наша юная и прекрасная лечащая врач ходила по коридорам отделения в ожидании, когда же наступит 15:00 и можно будет уйти. У неё были планы, она делилась ими с коллегами. Наши результаты были готовы... Но кабинет МРТ находился этажом ниже, а результаты лежали и ждали, когда нарочный снизу поднимет их наверх. Такой нарочный нашёлся, правда, когда врач уже ушла.
Мой муж уже пошёл разбираться, где результаты, и обнаружил их в свободном доступе на посту. Всё обошлось, и мы выдохнули, но уйти без заключения не могли, поэтому остались на ночь. И это были захватывающие сутки.
Во-первых, оказалось, в столовой нельзя есть. То есть можно, но только больничную еду. Если кормишь малыша пюре из баночки – делай это в своей палате и нечего болтаться по больнице. Ванная открыта только до 21:00. Подгузник моему ребёнку надо было поменять в 22:00. При всём моём желании в раковину в палате при весе в 12 килограммов и росте 83 сантиметра он не помещался. К счастью, персонал забыл закрыть душевую.
Ночью привезли мальчика с травмой, он рыдал, и ему было страшно. Дежурный медбрат басом на всё отделение говорил: «Саша! Ложись в кровать! Ложись в кровать, я тебе говорю!». Мне хотелось выйти и дать медбрату за его ор и непонимание, что ребёнку плохо, больно и страшно – он не может перестать плакать.
Мамы рядом нет, а незнакомый мужик нависает над ним и что-то требует. Но зато медбрат пришёл в половине седьмого и таким же басом велел мне сдавать анализы по три банки всех жидкостей из организма, из моего и детского. На мою просьбу говорить тише и, вообще, не врываться в помещение, где спит ребёнок, он, не понижая голоса, произнёс: «Вообще-то, у нас в 7:00 подъём». «Ну вы-то можете совсем не спать, – сказала я ему.
– А мой ребёнок будет отдыхать столько, сколько его организму необходимо». На что медбрат мне ответил, что, вообще-то, здесь режимное предприятие и все должны подчиняться. И я поняла, что это ответ на все вопросы. Это учреждение не для того, чтобы дети были здоровы.
Здесь все – от санитарок до врача – живут по режиму. Бабушки на вахте шпыняют родителей за то, что пришли не вовремя, принесли не то, обуты неподобающим образом. Медбрат орёт ночью в отделении неврологии, где детям нужен покой и восстановление. Он же на работе работает! Врач не может забрать результаты своего пациента перед уходом с работы, оставляя родителей в неведении до утреннего обхода. Мы сбежали из больницы. Это лучшее, что мы могли сделать для этих людей: не мешать им работать.
Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.
