На прошлой неделе мы с сыном возвращались из бассейна. Нас догнала знакомая мамочка с полуторагодовалым ребёнком в коляске. И мамаша, и её сын выглядели переживающими горе. Оба потрясённые и зелёного цвета. Оказалось, ребёнка на этой неделе сдали в сад. По словам мамочки, несмотря на все усилия, приучить его к горшку пока так и не удалось. Когда ест, он ложкой больше проливает на себя, чем кладёт в рот. Ребёнок четыре месяца назад научился ходить, месяц назад его с силой и слезами оторвали от груди. Теперь у мамы закончился срок выплаты декретных, и он обязан стать самостоятельным. Воспитатели ему говорят: «Не плачь!», когда мама скрывается из виду. И он час надрывается, а потом и правда не плачет. В какой-то момент он перестаёт надеяться, что мама появится. На нервной почве у ребёнка началась булимия. Он не выходит из-за садиковского стола и ест, пока его не стошнит.
– Ну наш ещё ничего, – торопливо рассказывает мамаша. – А одна девочка не плачет, играет, гуляет, ест, а когда мама появляется – рыдает и кидается на неё с кулаками, кусает и царапает. А ещё один мальчик приходит в группу, садится на диванчик и не встаёт с него, пока мама не приходит. Воспитатели оставили его в покое, считается, что он так адаптируется.
Я эти истории слушать не могу. У одного ребёнка булимия, у второй истерика, у третьего настоящая депрессия. Их мир рухнул, их предали самые главные люди в их жизни, те, на ком держится вселенная маленького полуторагодовалого ребёнка, – мамы. Они ещё слишком малы для понимания, что мама вернётся. Если на то пошло, их мозг ещё не созрел даже для того, чтобы понять: мама вернётся из ванной и туалета. Они многого не понимают, но переживают настоящее глубокое горе. Кто желает горя своему ребёнку?
Та моя знакомая мамаша – главный бухгалтер в большой фирме, кормилица в семье. Её муж, уже подержанный в предыдущем браке, даже не сомневался, что ребёнка она сдаст в сад и они заживут наконец нормально, без лишней экономии. О том, чтобы обеспечить жену и ребёнка до трёх лет, у него даже мысли не возникло. Ребёнка мужа от первого брака, которому сейчас уже 22 года, его первая жена в сад отдала, когда тому годик был. До сих пор на семейных посиделках муж рассказывает со смехом, как пришёл забирать мальчика, тот вышел к нему осипший от плача, протянул руки и только смог прошептать: «Папа!» И только сейчас его вторая жена перестала смеяться над этой историей и смотрит на взрослого пасынка – тревожного испуганного невротика – и задаётся вопросом: «А кому это надо?»
Понятно, что ребёнку это не надо. До трёх лет ребёнку вообще нужна только мама и предметное познание мира: потрогать, понюхать, облизать, разобрать. Знакомой моей это тоже не надо. До беременности она вкалывала на работе по 10–12 часов, построила карьеру, купила и квартиру, и машину – и вообще сделала всё, что мама наказывала сделать до рождения ребёнка. С трудом забеременела, выносила и родила малыша в сорок лет. И теперь плачет, сидя на работе, зная, что её ребёнок растерян, испуган и ищет защиту в замене груди – садиковской каше. До неё дошло, что больше всех отдать ребёнка в сад надо её мужу. Его-то вообще в ясли отдали в 6 месяцев, потому что декретных не платили, а его мать, советская женщина, не могла сидеть без работы на шее у мужа. А вот его тётя вообще своего сына оставляла в квартире одного с двух месяцев и уходила на работу. Потому что родила одна и некому было позаботиться. Правда, её сын был очень нервным каким-то, ненормальным и разбился на машине в 25 лет. Но кто ж сообразит, что есть связь между тем, как человек не ценит свою жизнь и гонит на автомобиле, и тем, что мать не ценила его, отказываясь от малыша ежедневно в младенчестве?
Моя знакомая зреет на разговор с мужем о том, что быть отцом – это не только посидеть с ребёнком рядом полчаса в выходные, уставившись в телевизор, или раз в месяц сходить за пачкой подгузников. Быть отцом – это быть незаменимым в семье. А выйти на работу и отдать ребёнка в сад она могла бы и без мужа. Ещё и алименты бы с него получала. А я подумала, что, возможно, в нашей стране-безотцовщине, покалеченной революциями, войнами, репрессиями, впервые есть шанс вырастить поколение счастливых людей, которых мамы не отдадут на попечение посторонним людям, потому что надо как-то выживать. И у которых будут настоящие отцы – опора и защита.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
