Глава 53
Из эфирной каши высунулся голос. Майор кивнул Артёму, подвёл дуло к его голове, поощряя, наставляя.
– Дитмар.
– Это сталкер.
– О! Сталкер. Ну как?
– Ландыши распустились.
– Значит, весна.
Ствол влез Артёму в свободное ухо, холодный, железный. Прямо в слуховое отверстие. Волновался, хотел понять, не обманывают ли.
– А мне больше зима нравилась.
– Ну иди, прячься.
Пытался скоситься на майора, но револьвер не пустил. Надо бы было считать, но не получалось. Ствол, оцарапав, втиснулся в дырку; заткнул ухо.
– Что за херня? – через дуло в мозг проскрежетал ему майор.
– Отзываем операцию, – сказал Артём. – Дитмар, отзываем...
И тут – за один миг. Грохнуло! Подскочило всё, потолок распался, ввалилась пылюга, повисла в воздухе, мигнул и исчез свет, всё ослепло, оглохло. Артём один этого ждал. Только этого и ждал он. Нырнул вбок, скованными руками рванул за ствол и выдернул из ослабивших хватку толстых пальцев, отскочил вбок. Проморгался свет. Конвоир валялся на полу, придавленный бетоном. Майор, посечённый каменной крошкой, кровоточа, шарил вокруг. Связист так и сидел, не соображая, над своей аппаратурой. Крики пробились через вату... Топот. Глеб Иванович наконец увидел Артёма.
– Руки! Руки!
Майор поднял их лениво. Глаза у него бегали. Искал уже, как подобраться к нему половчей.
– Встал! На выход! Живо! Ну?!
Наган сидел в руке неудобно, нехорошо, как чужой.
– Это чего такое было? – спросил у него майор, еле шевелясь.
Назло, скотина. Артём потянул крючок: туго пошло. Курок отстал, замахнулся.
– Встал! Па-шшёл!
– Это где рвануло?
Дожал: громыхнуло ещё раз, но уже не так больно, как в камере, когда Умбаха убивали. Уши забились уже. Глеб Иванович взялся левой рукой за пятно на правом плече. Наконец послушался, встал. Перешагнул через конвоира, выглянул в коридор. Там колупался ещё один тюремщик пришибленный, дёрнулся было со своим автоматом, Артём наугад выстрелил ему куда-то в живот, пнул автомат в сторону.
– Ключи у кого?! Ключи от камер у кого?!
– У меня есть.
– Открывай! Открывай всех! Где тут этот... Который про выживших врал? Зуев! Где он?!
– Его нет. Услали на Лубянку. Запрос на него пришёл. Нет его!
– Иди сюда. Сюда. Где моя камера? Это? Открывай!
Майор повозился с беззвучными ключами, отпер. Накрашенная Юлька и угрюмый харкун были живы-здоровы.
– Выходите! Бежим отсюда!
Глеб Иванович скривил рожу.
– Куда это ещё? – спросил Андрюша.
– Куда?! На свободу отсюда!
– Да никуда они с тобой не побегут, – сказал майор.
– С Линии! Я вас вытащу отсюда!
Юлька молчала. Мужик похлопал припорошенными глазами. Соображал что-то и воздуху набирал. А потом – не закричал даже, а заорал.
– Отвали, мурло! Мурло, провокатор! Отвали! Мы никуда не пойдём! Мы тут живём! Тут!
– Усёк? – спросил майор, ухмыляясь. – Вот к государству-то любовь.
– Да вас к стенке поставят тут! Он и поставит! Этот же! Свинолуп!
– Иди к чёрту! Сядь, Юлька, что вскочила, как дура?!
– Правильно, – сказал Глеб Иванович. – Вот всё правильно. А ты, сосунок...
Артём озверел.
– В камеру зашёл! Зашёл! Они тебя боятся! Ключи сюда! Бросай! Он никуда не денется отсюда, ясно? Всё, вот он! Пойдём! Как тебя? Андрей. Я вас вытащу отсюда! Вытащу, ну? Быстрее! Времени нет!
– Мы не пойдём, – отказалась вслед за мужем Юлька.
– Дурак ты, Фёдор! – засмеялся майор. – Утырок зелёный... Это же кролики! Смирные! Куда они побегут?!
– Какие ещё кролики?!
– Смирные! На, смотри! – он отвесил Андрюше пощёчину левой рукой. – Ну, слабак? Давай, беги!Бери жену свою и беги!
Андрюша отполз к скамейке, сел, взялся за щёку. Юлька тихо выла. Тушь текла.
– Никто за тобой не пойдёт!
– Врёшь, сволочь. Врёшь!
Кто-то бежал по коридору, бухал сапогами. Неужели подкрепление прибыло уже? Артём пальнул туда, в пыль. Там пригнулись, спрятались или умерли по случайности. Где тут смертники были? Скакнул – нашёл камеру. Дверь распахнута. Конвоя нет. Все стоят внутри. Шестеро. Две бабы и четверо мужчин.
– Бегите! Бежим! За мной! Вытащу вас!
Никто не верит. Никто не двинется.
– Вас же расстреливать... Вас к стенке всех! Ну?! Ну?! Чего боитесь? Что теряете?!
Ему даже не отвечали.
