Они лишены телевизионной или платформенной "форматности", и этим интересны. Таковы фильмы "1210", "Сын", "Полёт. Три дня после катастрофы", "Последняя ночь", культовый веб-сериал "Район тьмы", и это не считая многих других проектов. Фильм "Внутри каракурта" зрители ждали. Его премьера состоится 11 января в 18.00 в столичном Доме кино.
Арсений Гончуков щедро делился материалами со съёмок в соцсетях, и уже тогда было понятно, что это самая необычная его работа. Это очень смелая, страшная и жанрово своеобразная картина.
"Внутри каракурта" – фильм, повествующий о ковидной катастрофе внутри одной семьи, которая пытается скрыться от хаоса. Но спасения нет. Ни баррикады в коридоре квартиры, ни костюмы химзащиты, ни загадочные мистические ритуалы не спасают. В итоге герои фильма оказываются внутри каракурта, смертоносного паука. Это образ ковида в трактовке режиссера.
По словам Арсения, "эпидемия ковида стала толчком для поиска необычной формы, сюжета и персонажей". Фильм уже посмотрели на четырёх фестивалях за границей, три из них были в США, картина получила приз "За лучший фильм" в Лос-Анджелесе, трижды побеждала в Бразилии. Состоялись показы в Мельбурне.
Репортёр Metro узнала, как проходили съёмки, какие были сложности, и как актёры справились со своей задачей.
Индюк, пауки, гроб на колёсиках и младенец в кадре
– Арсений, несколько лет назад ты начал снимать фильм "Внутри каракурта", это была масштабная подготовка. Ты писал в соцсетях интересные посты: мы нашли индюка, у нас в кадре грудной ребёнок. То есть фильм наполнен множеством интересных, говорящих деталей. Расскажи, как шла подготовка? Как проходили кастинги?
– Подготовка была действительно масштабная, мы готовились целый год. Я написал сценарий "Каракурта" в 2021 году, летом, а начали снимать весной, в марте 2022-го. Когда случились события февраля, и мы все – творцы, были в шоке, и, кстати, какие-то мотивы даже отразились в фильме.
Для режиссёра Арсения Гончукова этот фильм стал важным: он отразил сложные психологические особенности современности, о которых мало кто говорит.
предоставлено героиней публикации
Фото:
Год подготовки – очень много для команды, которая полностью работает бесплатно. Ты можешь вдохновить на проект, который тебе помогут сделать много профессиональных людей, но они, как правило, придут, быстро помогут и отчалят. У всех своя жизнь, нужно зарабатывать. Но здесь получилось, что я держал ребят год, и мы время от времени встречались, обсуждали будущий фильм. К слову, забавно, сейчас один в Израиле живёт, другой в Америке. Группу сильно раскидало.
Но было и ещё одно обстоятельство: зимой того года умерла моя мама, она долго болела, лежала в хосписе… Я остановил все работы по фильму, всё бросил и уехал в Нижний Новгород сидеть с мамой.
Мы хотели снимать фильм в декабре 2021 года, потому что зимой индустрия немного подзасыпает, более-менее свободная техника в ренталах... А так как мы не платим много за технику, нам выгодно, чтобы она была не нарасхват.
В январе мамы не стало. Я вернулся в Москву и понял: единственное, что меня может спасти от тяжёлой депресии – это быстрое возвращение к работе, съёмки фильма. Я понял, что это моё спасение. И мы стали снимать достаточно оперативно – январь, февраль подготовились. Но подготовка в целом была непростой: в картине много живности – и индюк, и пауки, и жуки, и кого только не было... Надо посчитать, кстати, сколько насекомых и животных там задействовано! И много актёров – почти 70 человек! А актёры – это занятость, транспорт, переговоры. Художникам-постановщикам нужно было сделать декорации, изготовить все, собрать реквизит...
Конечно, там были сложные вещи – гроб на колёсиках, и Человек-гроб, особый персонаж, которого я люблю всей душой, и были маски сложные... В общем, хвала художникам, что они всё это сотворили, так что на этом проекте нам сильно с ними повезло.
Я их мотивировал, говорил с ними, мы обсуждали все нюансы фильма много раз, но я со своей стороны благодарен судьбе, случаю, что нам удалось найти таких классных художников, реквизиторов, гримеров и им удалось всё успеть, сделать, всё довести до площадки.
"Предстояло найти актёров странных, нестандартных, не заезженных сериалами"
– Как ты выбирал актёров? Наверное, было много кандидатов, особенно на главные роли?
– Да, кастинг был широкий, серьёзный, потому что это очень специфическое кино. Актёры на подобном проекте должны быть другими. На обычном проекте – в нарративном кино с классической, скажем так, драматургией, где происходят какие-то понятные вещи, это одно... А этот фильм требует, во-первых, попадания актёров в свои роли, в своих персонажей. Здесь были важны базовые установки: чтобы это были актёры с диапазоном, который позволит им вытянуть роли...
Дальше, у каждого режиссёра могут быть уже специфические параметры – чтобы актёр определенным образом звучал, вибрировал, чтобы у него было личное подключение к истории, например. Но базово должны быть две вещи: чтобы он подходил и чтобы тянул. Здесь же, с таким форматом, сюрреалистическим, абсурдистским, внежанровым, который за пределами нормы, этих параметров уже мало.
Мне нужно было найти актёров очень странных, необычно понимающих свою задачу, не знаю... шершавых, грязных, выбивающихся из какой-то заезженной колеи... потому что мы снимаем абсурд. Мы снимаем неформатное кино, в котором какие-то общепринятые вещи очень искажены. То есть само существование героя – как он ходит, говорит, как он мыслит, оно деформировано... Как минимум.
Я знал, что на каждую позицию каста мне нужен не просто хороший актёр, который был бы похож на главного героя – условно, мужчину 40-50 лет, а по сути, мне нужно найти то, не знаю что… Как в сказке говорится, знаете... У меня всегда достаточно большой кастинг, я много работаю, не даю себе спуска на своих проектах, поэтому у меня много человек в кастинге. Я запускаю руку в актёрскую толщу по самое плечо. А главный герой – это тройная ответственность. Человек должен не просто подойти мне, быть странным, он должен ещё согласиться потратить на нас много времени без гонорара, а это сложно, когда актёр взрослый. Если это девушка 25-30 лет, она более готова на подвиги ради искусства, но когда это мужчина 50-60 лет и он занят, например, в театре, он занят в кино, ему сложнее пойти бесплатно работать. У него семья, обязательства. И вот у меня после долгих месяцев кастинга появился некий набор актёров, которые меня устраивали на главную роль…
Но здесь нужно оговориться: я никогда не снимаю друзей, родных, очень этого не люблю. Потому что это такая коррупционная составляющая, как мне кажется, это неправильно. Я люблю чистоту задачи, поэтому у меня все идут в общем конкурсе. Не люблю, когда со мной девушки знакомятся с интересом у меня сняться. Я это всегда вижу, и это всегда мне неприятно. Меня надо воспринимать или как профессионала-режиссёра и идти через общий кастинг, или, если как мужчину, то не думать о кастинге, думать обо мне как о личности... Это логично, думаю. Не люблю, когда смешиваются эти вещи. Но в этом случае забавная произошла штука… Меня осенило. Я вдруг понял: Володя Любовский, которого я знаю, наверное, лет 10, вот он просто абсолютно идеально подходит для этой роли, как будто я её под него писал! Это было невероятно.
"Актёр, игравший главную роль, был спокоен, словно святой"
– Нас познакомил Володя Бузов – продюсер моего фильма "Сын", который в 2014 году взял Гран-при в Выборге. Это один из лучших моих фильмов – чёрно-белый, с прекрасными актёрами. И вот Володя был другом продюсера этого фильма. Володя Любовский играл в театре "Практика" – в известном театре у Боякова, там у него был моноспектакль. Он прислал мне ссылку, я посмотрел, спектакль очень понравился. Я тогда понял: это сильный актёр. Всегда о нём помнил, но прошло 10 лет. За это время чего только я не снял после "Сына": и "Последнюю ночь", и 19 серий "Района тьмы" – там каких только не было типажей! Через меня на кастинге прошло, наверное, около тысячи актёров, и снял я там человек сто, и нигде не снял Володю. И здесь я вдруг понял, что это он! Он, именно он. Тот самый актер, который сделает эту роль наилучшим образом!
Да и Володя хороший человек, наш парень. Я его очень люблю за отзывчивость, душевность, за его порывистость, он всегда за кино, за искусство. Я, может быть, не показываю свои чувства, но мне он искренне близок. При этом он всегда находится над ситуацией. У нас были очень тяжёлые съёмки – 10 дней ада, и Володя был настолько простой, настолько необидчивый, что даже когда возникали проблемы, он спокойно продолжал работать. Главный герой – это человек, который всегда на площадке. У нас были ненормированные смены, неоплачиваемая команда и много всякого жесткача. Например, даже стычки внутри команды.
Володя же как-то умудрялся не обращать на это внимания, он был спокоен, словно святой какой-то... Совершенно невероятный человек! Помню момент, когда на него кто-то даже "наехал"... Для меня это был просто нонсенс, катастрофа, потому что я вообще актёров люблю и берегу, пылинки с них сдуваю, и съёмочную группу настраиваю, чтобы они с актёрами хорошо себя вели, уважали... Но в этот раз за актёрской командой некому было ходить на площадке. В другом моём фильме, который мы недавно сняли – "Моя самая лучшая жизнь", знаете, актёров на руках носили! Они не успевали уставать, им носили кофе, были очень внимательны к ним. На "Каракурте" такого не было, но при всей тяжести съёмок Володя ни разу не предъявил претензий, не попрекнул – только любовь к кино, любовь к искусству, позитивное общение со мной, отзывчивость!
Забавный был момент, когда я понял, что Володя идеально подходит на главную роль и попросил его прислать самопробы. И вот я смотрю это видео: он там бегает как орангутанг – по всей квартире, в каком-то трико жутком, в рваной майке-"алкоголичке", лазит по столам, что-то орёт невнятное… Я смотрю на весь этот стыдный ужас и говорю: "Володя, ты утверждён!". Вот так сразу. Но это единственный такой случай в моей практике, потому что даже хорошо знакомых актёров я вызываю на пробы. Было пару раз, когда они даже обижались на это. Но ни разу я не утвердил человека по самопробам. Кроме Володи. Не думаю, что это с кем-то повторится. Володя был настолько аутентичен, настолько органичен, что мне он показался даже круче того, что я написал...
Актёр Владимир Любовский (справа) идеально подошёл на главную роль.
предоставлено героиней публикации
Фото:
– Актрисы в фильме тоже интересные, необычные, две из них – в главных ролях. Сложно ли было их найти?
– Регина Целик сыграла одну из героинь – дочь. Очень живая, пластичная, натуральная, чувственная. Потрясающая актриса. В общем-то у меня и вариантов не было – я понимал: вот она, героиня, хотя на её роль я рассматривал человек двадцать, но она была самая живая, самая трепетная, настоящая...
Регина Целик исполнила одну из главных ролей в фильме "Внутри каракурта".
предоставлено героиней публикации
Фото:
Инесса Крылова в роли матери – абсолютная находка, ей я тоже очень благодарен. Забавно, что она работала в кино в буфете – такой человек из народа! Вместе с тем она актриса, у неё совершенно поразительная фактура, развита типажность, особая пластика, особая внешность. Это такой редкий случай – абсолютное попадание всех актёров в роли. Инесса, даже её профиль, её фигура, её речь, лицо – вот это всё ровно то, что я хотел! Я абсолютно счастлив, что так сложилось.
Инесса Крылова справилась с непростой актёрской задачей, как и её партнёр по фильму Владимир Любовский.
предоставлено героиней публикации
Фото:
Мы с Инессой хорошо, интенсивно работали. Конечно, случались и трудности: например, трудно было запомнить большой текст, потому что съемки шли очень интенсивно... Но текст в фильме "Внутри каракурта" действительно сложно запоминать – в нём почти нет логики. Чистая художественность! Дистилированная образность. Ведь актёры обычно запоминают текст через логику происходящего. Но Инесса справилась, и я ей очень благодарен: не было у неё ни капризов, ни недовольства нашими сложными съёмками. Хотя там, на площадке, нужно было много рыдать, падать, да много было всего... Это эмоциональная отдача, это сложно. Но все актёры справились, никто не жаловался.
Инессе Крыловой, игравшей мать, приходилось много рыдать и падать на площадке.
предоставлено героиней публикации
Фото:
Или актёр Юра Ваганов, например. В своей роли он максимально аутентичный. Мы были год назад на кинофестивале в Волгограде, я видел его там в жюри. Смотрю на него, как он там себя ведёт, как говорит – вот просто один в один герой "Каракурта" – такой же, и продолжает таким быть... Тоже своеобразный, особенный, совершенно невероятный актер! От которого идет особая энергия, близкая нашему фильму. Всех актёров я запустил в определённую эстетику этого фильма и с ними работал. Им было непросто. Мы искали с ними особенные подходы, оригинальный тип актёрского существования в контексте эстетики фильма. Героям надо было туда "лечь", войти, и там начать развитие, и мне кажется, им это удалось. Кроме того, они начали взаимодействовать между собой, они объединились. Актёры – как ансамбль, как набор личностей, все сработали. Во всяком случае, я доволен.
"Кричали, боролись на полу, дымили в кадре, носили гроб на плечах. Я боялся, что придут соседи с полицией"
– В фильме сложные декорации, над ними работали три художника. Совпало ли их видение с твоим?
– Художники предлагали разные варианты, я что-то отвергал, что-то переделывали. Очень им благодарен за то, что они были внимательны к моим идеям: они оказались более точными для картины. Но практически всегда художники находили в себе силы как-то корректировать задачу. В остальном был очень мощный фактор удачи. Один актёр, которого мы уже утвердили на роль, увидел наш запрос, что мы ищем квартиру, и нашёл нам совершенно потрясающую – четырёхкомнатную, старую, захламленную, со стульями, диванами, коврами, горами аутентичного реквизита... После наших съёмок хозяева это всё разбирали, выносили и освобождали квартиру на продажу. Находилась она в центре Москвы, недалеко от метро.
Мы, конечно, за неё платили небольшие деньги, но такая локация была чистым везением. Но если бы квартира была где-то далеко, мы бы вообще разорились, потому что транспорт – это дорого. Метро спасло нас от трат, и группу – от сложных перемещений.
Десять дней мы там делали что хотели. Буквально варились внутри каракурта! Хлев строили прямо в комнате, делали огромные инсталляции, связывая между собой мебель, пуская через нее дым... Я очень боялся, что соседи придут с полицией. Ну, представляешь, у нас только 70 актёров было, и примерно столько же – съёмочная группа. Это было вечное движение – днём и ночью. Орали, дымили, ходили с камерой, носили гроб на плечах, я отдавал команды... Время съёмок было ненормированное – 12 часов, 15, 20… И настал тот момент, когда соседи пришли, но обошлось без полиции. Поговорили, сказали, что кино снимаем. Нас поняли.
Ну и кстати... Во многом спасибо за декорацию оператору Диме Тархову, который работал со светом таким образом, что он сделал из этой самой декорации нечто выдающееся. Потому что у нас не было ресурса на то, чтобы строить стены, перегородки, печатать и клеить обои. Мы могли сделать что-то из того, что есть, плюс это как-то подсветить... Дима всё сделал по высшему классу.
– Были ли экспромты во время съёмок?
– Импровизаций практически не было. Я пресекал импровизации. Весь фильм выдержан в одном стиле, поэтому актёру придумать что-то абсолютно своё, не погрузившись в мой мир, было сложно. Это сильно выбивалось. Другое дело, уже внутри сцены что-то доделать, добавить – я позволял. Внутренняя импровизация приветствовалась. Я не зажимаю актёра, но изначально картина должна была идти по некоей намеченной мною концептуальной колее, а уже внутри они могли что-то делать... Но если заново придумать, например, сцену, она просто вывалится из фильма. И я говорил: "Делайте то, что написано в сценарии, но внутри можете что-то добавлять от себя, а я посмотрю, что получается..."
– Сейчас мало кто снимает современность. Как ты думаешь, почему? Но ты вот так смело взял и сделал. Мне кажется, это очень ценно, это важно.
– Современность у нас снимают, но стараются затрагивать или сугубо развлекательные, или безопасные для себя её аспекты... Ну а вообще большинство людей боится современности. А мне важна современность, живой, так сказать, пульс нашей жизни, потому что я её чувствую, хочу её выражать, рефлексировать, осмыслять. Реальность меня подпитывает, заставляет думать. Так, через кино, я общаюсь со своими зрителями. Мы вместе подключаемся к единому контексту того времени, в котором живем. И это подключение бесценно, именно оно и называется искусством.