На экраны вышел фильм Тины Баркалая "Сказки Гофмана". За несколько дней до этого его показали на XXII Международном фестивале кинематографических дебютов "Дух огня" в Ханты-Мансийске. Metro поговорило с исполнителем главной роли - актёром Максимом Стояновым, который не только представлял картину, но и являлся членом жюри конкурса “Российские дебюты”.
Действие фильма происходит в конце 90-х – начале 2000-х. Герой Стоянова Виталик, осчастливив, как он считает, никому не нужную библиотекаршу Надю женитьбой на ней, уверен, что теперь можно ничего не делать, валяться на диване и покрикивать на безропотную супругу. Для оправдания такого своего поведения он даже придумал себе удобный диагноз – криптомнезия – провалы в памяти. Но однажды жизнь Нади неожиданно делает крутой поворот, её самооценка начинает расти, и это, разумеется, не может не коснуться Виталия.
Как вы стали героем “Сказок”? Расскажите об этом проекте.
– Это для меня уникальный опыт, как творческий, так и человеческий. Спасибо большое Тине за то, что позвала в это путешествие. Там есть какие-то нотки и ностальгии, и действительно какой-то человечности. Мне кажется, это очень тёплое кино, на душе после которого становится немножко больше света, даже несмотря на, может быть, и не совсем светлые события, происходящие в картине.
Даже несмотря на Виталика?
– Даже несмотря на Виталика (Смеётся). К сожалению, таких персонажей-мужчин было много в определённый исторический момент в нашей стране. Тех, которые остались за бортом, не смогли сориентироваться. Наверное, потому что действительно 90-е – это было время испытаний. Кто-то их провалил, поддался каким-то обидам, кто-то – нет. И для тех, кто не сумел встроиться, это стало трагедией. Кто-то потом потихонечку смог найти своё место в жизни, а кто-то до сих пор “Виталя”.
То есть вы ему сочувствуете? А вот некоторые зрители после просмотра захотели дать Виталику в морду.
– У меня, когда я прочитал сценарий, тоже возникла такая мысль, но мне захотелось всё-таки найти в нём положительные стороны, найти это его “розовое брюхо”. Конечно же, он абьюзер. А это кто? Это человек, который использует других людей в своих корыстных целях. Я его не то чтобы жалую, я его не жалую, но мне хочется его пожалеть. Кто, если не я? Потому что всем хочется дать ему в морду.
Как к вам попал сценарий и какова была ваша первая реакция?
– Мне позвонил агент, прислали посмотреть сценарий. Я был удивлён: ничего себе такой персонаж! Очень аппетитный, с актёрской точки зрения, его интересно было сыграть. Но ещё раз повторю: я ни в коем случае не занимаю его сторону, я считаю, что так нельзя, конечно. Я тоже, наверное, ему в морду бы дал. Надо быть всё-таки мужчиной, быть самостоятельным, надо помогать, работать, строить свою жизнь. Виталий – этот образец, как делать не надо, но я бы не хотел его записывать совсем уж в какие-то злодеи. То, что Отелло задушил Дездемону, это же тоже логическое поведение персонажа, и вряд ли ему было весело от того, что он задушил её, нет, конечно, но он не мог иначе. Это такой персонаж, в нём заложен изначально был этот масштаб, трагедия. Виталий – это тоже такой персонаж и в нём тоже заложена эта трагедия и масштаб определённого уровня. И в этом смысл его существования – в том, что он такой абьюзер-арбузер, газлайтер и так далее. (Смеётся).
Актёр Максим Стоянов, продюсер Екатерина Филиппова и режиссёр Тина Баркалая представляют на фестивале "Дух огня" фильм "Сказки Гофмана".
пресс-служба фестиваля "Дух огня"
Фото:
Вы сказали, что такие люди были в 90-х, но таких мужиков, по-моему, и сейчас хватает. Вы разве таких людей не встречаете?
– Честно говоря, нет. Но, может, я просто их не вижу, поскольку ни с кем так плотно не общаюсь, чтобы ходить домой к кому-то и там это наблюдать. Но я уверен, что такая форма есть. Может, не прямо такая, как показана в картине, но какая-то общая конструкция некого абьюзерства есть. У нас даже шутка была на съёмках: “Все мы немного Витали”. Это было смешно.
Тамагочи, который появляется у Виталика и о котором он начинает заботится, придуман специально, чтобы показать, что в герое всё-таки есть что-то человеческое?
– Это лучше спросить у режиссёра. Но это всё интересные детали, которых много в фильме. Ещё очень здорово, как закадровым голосом текст читает Алексей Геннадьевич Гуськов: “Тамагочи помогает людям с неуравновешенной психикой. Так говорят японцы. Надя доверяла японцам”. Это, мне кажется, очень смешно, обаятельно и как-то трогательно. Да, в этом есть какая-то своя придуристика. И в том, как Виталик расстроился, когда этот его тамагочи умер.
Образ Витали очень ярко контрастирует с другим вашим персонажем – опером Чагиным из сериала “Чёрное солнце”, который сейчас идёт на одной из видеоплатформ. Там меня очень заинтересовал ваш дуэт с Юрием Чурсиным, который мы не так давно видели в другом детективе - “Мёрзлая земля”. Это специально так задумано?
– Думаю, что нет. Я точно не помню, благодаря кому я попал в проект “Мёрзлая земля”, кто обо мне вспомнил. Там уже были утверждены и Ходченкова, и Чурсин. И в какой-то момент встроился я, как-то совершенно неожиданно и быстро. А вот что касается “Чёрного солнца”, на роль Чагина меня тогда уже утвердили. Режиссёр Анна Носатова, когда прочитала сценарий, сразу сказала: “Ну это же Макс Стоянов!”. Потом начали искать героя под персонажа следователя Жука, и мы пробовали несколько артистов. И когда пришёл Юра Чурсин, он как-то попал. И так получилось ещё, что мы пробовались на “Чёрное солнце”, шло какое-то утверждение, а уже потом мы зашли в кадр в “Мёрзлой земле”. И когда встретились там и там, это было для нас удивительно. Но я считаю, что образы моих героев в двух этих проектах кардинально отличаются, хотя и там, и там я играю опера. В “Мёрзлой земле” – это такой ленивый паразит системы, а Чагин в “Чёрном солнце” – это душа-парень, он мне очень импонирует. И спасибо большое Анне Носатовой и всем продюсерам, которые доверили мне эту роль. “Чёрное солнце” для меня очень дорогая работа.
В том числе потому, что вы там играете вместе с супругой? Легко было сниматься вместе?
– Я профессиональный человек и абсолютно нормально к этому отношусь, у меня никаких трудностей не было. Я с кем угодно могу сыграть, главное, чтобы в этом был какой-то смысл. Если режиссёр видит нас обоих, то почему бы и нет. Но это мы, по-моему, впервые вместе играли. А что касается её, не знаю, надо у неё спросить, но, по-моему, она не в восторге, испытывает некий дискомфорт. Хотя, я думаю, зря.
Говоря о профессионализме, у вас серьёзный бэкграунд – вы и мастер ПГС, и КМС по боксу. Помогает это в актёрской работе?
– Я думаю, что в актёрской профессии всё помогает, любой накопленный опыт может пригодиться в той или иной роли, в том или ином проекте. А если даже, например, нет какого-то опыта, а тебе нужно сыграть, например, биолога, то придётся этот опыт приобретать, где-то поработать, где-то посмотреть, поизучать, скажем, какие-то организмы. А тем более стройка. Я же работал и арматурщиком, и мастером-прорабом.
Но параллельно уже готовили себя к актёрской карьере?
– Да, я уже вынашивал в себе эту идею, конечно, жутко волновался, боялся. Но я подумал, что надо попробовать. И ещё я думал, что если уж попробую, то надо так попробовать, чтобы чуть ли не умирать. Не так формально: надо попробовать – постоял и ушёл. Нет, я хотел, чтобы была такая попытка, чтобы если уж не поступил, то так ярко, чтобы молва шла. Отдал много сил и, может, благодаря этому и поступил.
А где снимаетесь сейчас?
– Я только что закончил сниматься в 12-серийном проекте “Самозванец” режиссёра Алана Дзоциева. Интересная тоже такая история, долгая, про угонщиков автомобилей. И я тоже изучил эту тему – как люди угоняли автомобили раньше. Снимали в Туле, в Москве, Московской области. Я там играю угонщика, который перерождается, потом скрывается, потом влюбляется, в общем, проходит некий путь, интересный, объёмный. Потом сталкивается с определёнными трудностями, борется за справедливость и так далее. Интересная там закваска. Посмотрим, что получилось.
А в театре вы сейчас заняты?
– Ни к какому конкретному театру я сейчас не прикреплён. То, что я репетирую сейчас – не могу сказать, что это антреприза, не люблю это слово, – но там очень интересный материал по пьесе Николая Коляды. Называется “Мурлин Мурло”. Её много раз ставили, и вот мы тоже собрались. У нас очень хорошая компания: Маша Цигаль, Агриппина Стеклова и Иван Мулин. Где-то на разных площадках будет премьера, может, даже в нескольких городах. Надеюсь, к концу мая – началу июня мы уже выпустим эту работу.
кадр из фильма "Сказки Гофмана".
пресс-служба фестиваля "Дух огня"
Фото:
Пять фактов о звезде:
Строитель. Окончив Бендерский политехнический техникум по специальности "техник-строитель", работал в Москве и арматурщиком, и мастером-прорабом. В свободное время много смотрел кино. Тогда-то и решил попробовать себя в актёрской профессии.
Студент. Чтобы поступить в Школу-студию МХАТ, работая на стройке, ночами репетировал басню, стихи и прозу. Решил, что если уж не поступить, то так ярко, чтобы молва шла. Отдал много сил и, может, благодаря этому и поступил в мастерскую Константина Райкина, которую окончил в 2013 году. После служил в МХТ им. Чехова до 2018 года.
Шпаргалки по Станиславскому. В первое время, чтобы привлечь к себе внимание режиссёров и продюсеров, рассылал им письма, используя 7-й том Станиславского, где опубликованы избранные письма драматурга к деятелям искусства, литературы и науки.
Успех. Роль афериста Димы в фильме Кирилла Михановского "Гив ми либерти" (2019), участвовавшем в фестивале "Сандэнс", заставила Максима заговорить по-английски, а международную прессу – о самом Максиме Стоянове, которого сравнивали с молодым Джеймсом Гандольфини, а его работу признавали достойной "Оскара".
Кадр из фильма "Гив ми либерти".
Семья. Женат на актрисе Виктории Корляковой, с которой первый и пока единственный раз снялся вместе в 2023 году в сериале "Чёрное солнце". В 2015 году у супругов родилась дочь Ульяна.
Актриса Виктория Корлякова и актер Максим Стоянов.
пресс-служба фестиваля "Дух огня"
Фото:
