В России несколько месяцев работает онлайн-сервис "Просто спросить" на базе "Фонда профилактики рака", который расположен в Петербурге. За 4 месяца он набрал популярность. Главная цель - проконсультировать тех, кто столкнулся с диагнозом и не знает, что ему делать дальше. Те, от кого отмахнулись врачи, те, кто запутался или испугался, - эксперты абсолютно бесплатно отвечают на вопросы о методах лечения, клиниках и необходимых обследованиях. Исполнительный директор "Фонда" Илья Фоминцев в интервью Metro подробно рассказал, в чем смысл помощи онкобольным через Всемирную сеть.
- Как пришла идея создать такой онлайн-сервис?
- Идея пришла очень просто - ко мне бесконечно обращались люди, звонили: "Что мне делать?! Куда идти?". Я даже не знаю, откуда они брали номер. Я понимал, что больше так не могу - каждому человеку надо уделить время, это минимум минут 5-6, направить его к нужному врачу. Я примерно знаю, кто хороший онколог, а кто - нет. Решил, что из этого можно создать базу знаний, которой могут пользоваться все и при этом не надо мне звонить каждый раз. Вот так появился сервис, на котором консультируют выпускники Высшей школы онкологии. Они рассматривают ситуацию и помогают человеку определиться, что конкретно делать в его ситуации, куда бежать. Подчеркну: мы никак не связаны с клиниками! Мы ими не финансируемся, принципиально не рассматриваем от них предложения.
- Даже если предложение очень выгодное?
- Скажу более, мы отказываем жестко. Это просто разрушит сервис. Он вообще не зависит ни от одной клиники и работает только в интересах пациентов.
- Тогда как происходит "отбор" клиник и центров, куда направляете обратившихся?
- Отбора как такового нет. Есть инсайдерские знания. Однако хотим все это систематизировать: планируем создать базу данных. Будем изучать качество лечения в разных клиниках и публиковать результаты. У нас есть представление, что делается в крупных городах, однако не так хорошо знаем, что происходит в маленьких. В эту систему войдут, в первую очередь, данные от наших пациентов: будем задавать им вопросы по самым разным критериям, на которые они компетентно ответят. Врачи-аналитики и составят из этого базу данных.
- Когда люди обращаются в ваш сервис и получают совет о том, в какую клинику обращаться, - это гарантия, что их там примут?
- Нет, конечно. Пока это просто система "кто хороший - кто плохой". Могу сказать одно: если бы ко мне обратился мой родственник, я бы ему также подыскивал хорошую клинику. Так же и с нашими обратившимися.
- Вы отслеживаете судьбу обратившихся?
- Это происходит само по себе. Люди, как правило, приходят не один раз с вопросами, это не однократная консультация. А некоторые пациенты и вовсе идут на лечение к тем экспертам, к которым они попали на консультацию через наш сервис.
- Кстати, вопрос об экспертах: на сайте вашего сервиса не так много имен. Кто они - эти "избранные", как происходит трудоустройство?
--На самом деле сотрудников онлайн-сервиса уже гораздо больше, человек 15. Это люди, в которых мы уверены. Это выпускники Высшей Школы онкологии. У них есть культура общения с пациентами, при этом они квалифицированные специалисты. Мы их сами обучали. Это молодые толковые врачи, прекрасно ориентированы, работают в хороших местах.
- Как организована работа этих специалистов? Как они успевают совмещать? У обратившихся есть гарантия, что им полноценно уделят внимание?
- Работа на нашем сервисе удаленная и полностью подстроена даже под мобильное устройство. Когда у наших экспертов появляется свободное время, они заходят на сервис и смотрят заявки, распределенные кейс-менеджером. Кто такой кейс-менеджер? Молодой врач-терапевт, который профессионально готовит кейсы: задает уточняющие вопросы пациентам, просит дополнительно медицинские документы. Когда эксперт ответил пациенту, наш кейс-менеджер проверяет полноту ответа доктора.
- Заинтересованность экспертов сервиса - только в полученном опыте или есть еще материальная поддержка?
- Экспертов мы оплачиваем, с консультации они получают 400 рублей. Это небольшие деньги, но для врачей все же заметная поддержка за несколько консультаций в день. Работа не должна быть бесплатной. Но деньги у нас в основном уходят вовсе не на это. Главное - это техническая поддержка самого сервиса. Мы постоянно вводим новые функции. IT-поддержка - всегда дорогая. Например, хотим создать раздел с историями пациентов, очень эффективный раздел. Пациенты будут больше доверять, будет больше собираться денег от благотворителей.
- Откуда бОльшая часть финансирования - от частных благотворителей или помощи бизнесменов, спонсоров, партнеров?
- Я бы не стал разделять эти понятия. Ведь со стороны брендов - это тоже благотворительность. Не будем же мы сотрудничать на основе рекламного контракта! Ну как бы это выглядело? Например, разместили на сервисе логотип компании женского белья. Мы проконсультируем 400 женщин, больных раком, и что? Они пойдут в магазины этого бренда, купить белье... Ну смешно сказать. Понимаете, что это "не в тему", мягко говоря. Так что никаких рекламных контрактов, только благотворительность от юрлиц. Могу отметить, что основная часть финансирования пока поступает все же от физических лиц, но мы работаем над вовлечением компаний. Часть сами находят нас, часть - это цепочка знакомств. Сейчас у нас в процессе обсуждения - крупный контракт.
- Кейс-менеджер распределяет по экспертам все заявки. Наиболее сложные достаются Вам?
- Я абсолютно не консультирую! У нас есть ребята, которые разбираются в онкологии лучше, чем я. Какой сакральный смысл, если я сяду и буду отвечать? Я руководитель, моя задача - наладить работу фонда. Нет необходимости лезть в этот процесс. Я слежу за чатом, где наши эксперты настоящие консилиумы устраивают. Но лично у меня пока никаких возражений нет.
- С чем чаще сталкиваются онкобольные в России: нехватка специалистов, долгое невыявление болезни?...
- С тем, что не могут понять, что с ними происходит. Им никто ничего не объяснил! Им что-то сказали, что-то буркнули... Они сидят и не понимают, а что вообще происходит. Мир переворачивается, им страшно до жути, бумажку с диагнозом получили, а помочь некому: "Чем я болею? А что меня ждет? Что с этим делать?". Еще один момент. Молодые пациенты начинают искать наилучшие варианты лечения и не понимют, как это делать. Третье - необоснованный отказ в лечение. Грубо говоря, врачи отправляют пациентов со словами: "Не надо вам уже ничего делать, досвидос". А на самом деле, еще можно что-то сделать., можно было еще помочь. Это видно по истории болезни.
- Как в России обстоят дела территориально: можно выделить регионы с лучшими и худшими условиями лечения рака?
- Можно. Москва и Питер - получше, все остальное - плохо. Ничего большего я не скажу.
- Вопрос философский. Работа тяжелая, откуда брать силы? Читала в Вашем интервью, что однажды Вам надо было дозвониться в Хабаровск, организовать там встречу. Ради этого пришлось ехать в офис в пять утра. Никогда не появлялся вопрос: "А оно надо? Когда уже все закончится?"
- Рассмотрим обратную ситуацию. Вот я перестал - а дальше что?! Это и есть мотивация. Если я перестану - будет гораздо хуже. Вот образ жизни такой. А словами "мотивация" я особо не пользуюсь, не задаюсь этим вопросом.
- Но ведь каждый день вам приходится сталкиваться с очень тяжелыми ситуациями...
- Ну нет! Вы не преувеличивайте. Мы не адресный фонд. Мы не сталкиваемся с трудными ситуациями в реальном режиме. Ко мне не приходят пациенты и не сидят под дверью. Адресные фонды, особенно детские, - вот работа там адовая. А у нас - онлайн-система, которая пытается минимизировать трудности пациентов. Со сложными ситуациями людей мы сталкиваемся в удаленном режиме. Но это очень эффективная вещь. Вот сидит в "Засуходрищинске"человек, есть у него Интернет и тот лагает. И наш сервис - это, пожалуй, его единственный шанс на лечение, на то, чтоб получить современную информацию, что нужно конкретно ему. Он не знает, куда ему обратиться. Все, что его окружает, - это терапевт их центральной больницы, который ни Бе, ни Ме про онкологию. И главное светило для этого терапевта - тот же главврач "Засуходрыщенской" больницы. Поэтому хотим создать базу по всем онкологам России.
- Абсолютно всем? Во всех регионах, городах и селах?
- Вообще по всем. Их не так много на самом деле. Их около 7-8 тысяч человек на всю страну. Это совсем не густо! А вы знаете, что условно на 7,5 тысяч онкологов приходится 600 тысяч только новых случаев ежегодно! А старые никуда не делись. Суммарно: 7,5 тысяч врачей обслуживают 3,5 млн больных ежегодно. Вдумайтесь просто в эти цифры... Так что планируем создать максимально полную базу данных и клиник, онкоголов. И будем публиковать их. Это и отзывы пациентов, и данные от самих клиник. Эта информация, которая нужна всей стране, а её просто нет.
- Пациенты, наверняка, часто сетуют: "Рак - это судьба", "Рак- это болезнь обид". Как относитесь к таким высказываниям?
- Люди не обязаны все знать. Проводишь с ними беседу, исходя из реальной ситуации, объясняешь, что это не так, они не правы. Никакого отношения ни к судьбе, ни к обидам рак не имеет. Это очень частое заблуждение, не только в нашей стране. Есть "национальные особенности" этих баек, но в целом они похожи. Я очень стараюсь быть строгим рационалистом, хотя есть у человека биологическое свойство - верить в эти страшилки. Я сам в это, конечно, не верю и стараюсь исключать подобное из своего головного мозга.
