Одной из площадок станет сад Музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. В начале сентября здесь были установлены таблички с фотографиями людей, погибших и выживших в самые страшные блокадные дни.
На несколько дней сад превратился в "Блокадный квартал".
– О своих родных рассказывают сотрудники Музея Анны Ахматовой и друзья музея, – говорит Анастасия Принцева, руководитель общественной организации "День памяти жертв блокады | 8 сентября". – Всего мы собрали десять историй. Родственники ленинградцев, переживших блокаду, сами записали их, а я сделала макеты. Фонтанный Дом неразрывно связан с самыми страшными днями для Ленинграда. Уже несколько лет 8 сентября жители Петербурга собираются вместе, чтобы назвать погибших: прочитать списки жертв блокады во дворах домов, школ, учреждений, на городских площадях. Чтобы все имена были названы. Чтобы стать участником, нужно прийти на любую из площадок, где мы проводим чтения, и прочитать имена погибших вместе со всеми.
В саду Музея Анны Ахматовой блокадные списки будут читать вечером с шести до восьми часов. Все, кто в эти дни придут в сад, могут познакомиться с историями людей, переживших почти 900 дней блокады.
Список остальных площадок: www.leningrad1941.ru
Мария Макарова и Юрий Ковалевский.
Серебряные ложечки
"Сестра моей прабабушки Мария Макарова и её муж Юрий Ковалевский во время блокады оставались в Ленинграде, – рассказывает сотрудница Музея Анны Ахматовой Елена Джумук. – Она – учитель, он – юрист. Перед эвакуацией моя бабушка собрала кое-какие вещи и отнесла родственникам – любимой тёте Манечке и дяде Юре.
Поначалу от них приходили письма. Мария Ивановна писала своей племяннице: "Несу дежурство по дому, приходится по ночам. Юрий занят почти круглые сутки, сегодня не приходил даже ночевать". Вот цитата из другого письма: "Мы пока сидим на месте, что будет дальше – не знаю. В Ленинград пока не стремись, весёлого нет ничего".
Вернувшись, мама пошла к ним на Каменноостровский проспект. От соседей узнали, что они умерли в первую блокадную зиму, похоронены на Серафимовском кладбище. Соседка пригласила выпить чаю, положила на стол знакомые ложки с гравировкой в виде колокольчика. На вопрос ответила, что купила их у Ковалевских. Но одну из шести ложек бабушка взяла с собой в эвакуацию, и эта ложечка до сих пор хранится в нашей семье".
Поначалу от них приходили письма. Мария Ивановна писала своей племяннице: "Несу дежурство по дому, приходится по ночам. Юрий занят почти круглые сутки, сегодня не приходил даже ночевать". Вот цитата из другого письма: "Мы пока сидим на месте, что будет дальше – не знаю. В Ленинград пока не стремись, весёлого нет ничего".
Вернувшись, мама пошла к ним на Каменноостровский проспект. От соседей узнали, что они умерли в первую блокадную зиму, похоронены на Серафимовском кладбище. Соседка пригласила выпить чаю, положила на стол знакомые ложки с гравировкой в виде колокольчика. На вопрос ответила, что купила их у Ковалевских. Но одну из шести ложек бабушка взяла с собой в эвакуацию, и эта ложечка до сих пор хранится в нашей семье".
Валентина Петровна Фёдорова.
Чай с солью
"Моя бабушка Валентина Петровна Фёдорова всю блокаду прожила в Ленинграде, – вспоминает сотрудница музея Мария Мясникова. – Её родители умерли от голода у неё на руках. Бабушка всю войну проработала на Балтийском заводе. Одна из немногих историй, которые бабушка рассказывала охотно, это о конфетах: "Зимой 1942–43 гг. была выдача конфет вместо сахара. Я пришла домой и посчитала, что каждый день буду пить чай с одной конфеткой. Но уснуть не смогла. В результате съела все конфеты. А чай потом пила с солью".
Елена Павловна Зуева.
Детей прятали в траншеях
"Когда началась война, моей бабушке Елене Павловне Зуевой было 20 лет, – рассказывает историю своих близких Елена Джумук. – Она и её мама Ольга Ивановна работали воспитателями. В июне 1941 года моя бабушка была на практике в детском саду под Гатчиной. Рядом находился аэродром, который часто бомбили. Воспитатели вырыли траншеи и прятали там детей. Если бомбёжка начиналась во время обеда, нянечка тащила с собой кастрюлю, а дети тарелки. Воспитатели штурмовали райком, требуя отправить их на фронт, но им отвечали: "Вы будете эвакуировать детский сад из Ленинграда".
На вокзале группа Елены Зуевой не поместилась в вагон, и весь детский сад остался ждать следующего поезда. Состав, на котором они не поехали, разбомбили под Тихвином. Эвакуировались в Уфу. Детей в дороге кормить было нечем. На одной из станций Лена увидела вагоны с мешками муки и стала через дырочку ссыпать муку в игрушечное ведёрко. Муку разводили с водой и кормили малышей. От голода во время эвакуации никто не умер. Мать и дочь встретились после снятия блокады".
