О чём для вас этот проект?
О чём... Тут в двух словах не скажешь. Могу сказать, что, во-первых, как модно сейчас говорить, это всё основано на абсолютно реальных событиях, потому что это автобиографическая история Владимира Грамматикова. Реальная история его семьи, история о его маме, его братьях и сёстрах и о папе, которого внезапно вызвали из Свердловска, где они все жили, в Москву, после чего связь с ним прервалась на год. Тогда Нина, мать семейства, взяла всё, что было (корову, все вещи и пианино), и со всеми детьми тайно в товарном вагоне под предлогом, что везёт какой-то особой важности иностранный груз, по липовым документам полулегально поехала через всю страну в Москву. И ехала она, не очень точно понимая, куда доедет и есть ли смысл ехать вообще, потому что найдёт ли она мужа, жив ли он, здоров ли и всё ли в порядке между ними – тоже непонятно. А написана эта история очень талантливым сценаристом Андреем Кончаловским. Поэтому в фильме достаточно динамично развиваются события: как они ехали, какие были опасности и приключения на их пути. А для меня самым важным были размышления главной героини – от абсолютного непонимания, что она делает, от даже какой-то решимости до абсолютного отчаяния и осознания, что это глупость и бессмыслица, – и вдруг нового какого-то витка понимания, что есть её любовь к мужу и есть их отношения, есть семья.
Как вам далось погружение в атмосферу конца 40-х?
Ну, во-первых, у нас были очень хорошие художники, то есть вся обстановка это время создавала. Плюс, как мне кажется, у меня был богатый опыт общения с моими бабушками, а это как раз люди того времени. Они мне много рассказывали, как они жили, про какие-то бытовые подробности, некоторые привычки они сохранили на всю жизнь. Например, моя бабушка кипятила бельё, хотя уже давно никто не кипятил, или носила панталоны. Дед мой обязательно перед тем, как налить в чашку чай, сначала обдавал её кипятком. Сейчас этого нет, но тогда это были приметы времени. Если мы там что-то делали не так, Владимир Александрович мог сказать: "Не, ребят, так быть не могло". И ещё мне кажется, что я очень несовременный человек – если меня поместить в другое время, то там я даже более органично выгляжу.
Вы часто играете мам. Это вы находите эти роли или роли находят вас?
Это вообще парадокс. Ведь обычно серьёзные мастера на пять шагов вперёд видят, что будет с актёром. Но тут никто не мог себе представить, что я так впишусь в образ матери. Для меня и самой это удивительно, потому что я всегда была такая хулиганка, а вдруг и в жизни оказалась многодетной матерью и очень семейным человеком. И всё это выросло в ролях. Почему-то режиссёры видят меня матерью. Но на самом деле я очень рада, что так случилось, потому что, мне кажется, когда внутренне совпадаешь с тем, что ты играешь, это здорово. Мне было бы ужасно грустно и скучно играть всё время какие-нибудь любовные драмы. Всё-таки тема детей – она бездонная. Мы только-только всё раскрываем – например, что мы абсолютно неправильно детей воспитываем...
А есть какие-то примеры, когда роль мамы помогла вам в воспитании ваших детей?
"Пингвины моей мамы". Это такой достаточно жёсткий и нелицеприятный фильм с точки зрения родительства. Он очень обнажает те неправильные вещи, которые мы не замечаем, которые как бы приняты нормой – то, как мы часто неправильно воспитываем детей, неправильно с ними общаемся. Для меня это был важный опыт, который повлиял на моё общение с детьми.
Вы сами были подростком-бунтарём. Ваши дочки, которым сейчас 15 и 19, пошли в вас? Как они пережили этот период?
Это какая-то мифическая вещь – вот этот подростковый возраст, как будто это какая-то ветрянка, которой все должны переболеть. На самом деле это не так. Безусловно, это период некой перемены, некоторого кризиса у каждого человека, примирения с самим собой. Но как только родитель становится в назидательную, давящую и неуважительную позицию, это создаёт тот самый "коктейль Молотова", который взрывается и про который все говорят: "У него пубертат", не понимая, что ты сам участник и катализатор этого пубертата. И 80 процентов родителей не отдают себе отчёта в том, что это их вина.
